ЖИТЬ СТАЛО ЛУЧШЕ?..
(Заметки о состоянии России)

Едва ли не ежедневно правительственные телеканалы России показывают два-три однообразно умиротворяющих сюжета. Сюжет первый: какой-нибудь начальник, ерзая на стуле, отчитывается перед президентом, а «строгий, но справедливый» Путин задает вопросы о том, как очередная начальственная мера повлияет на людей.

Сюжет второй: где-то что-то лопнуло, треснуло, оползло, потекло, испортилось, сгорело, упало, утонуло, растворилось в воздухе (чаще всего это происходит с деньгами), взорвалось, сгнило, украдено, отказало, потерялось, заблудилось или кончилось, но бодрое начальство уже бежит к щелям и их заделывает.

Сюжет третий: гладкий, красивый и вечно озабоченный премьер-министр бархатным голосом рассказывает о макроэкономических показателях, о положительных тенденциях и отдельных отрицательных факторах.

Словом, везде и всюду жить стало лучше и веселее, — вот что внушает правительственная пропаганда российскому обывателю. Но даже ей не удается скрыть многих вещей.

Например, в последнем сюжете, который нам недавно опять показали под названием «Подведение итогов за первое полугодие 2002 года».

Касьянов М. М. очень выразительно говорил, что валовой внутренний продукт растет, а бюджет выполняется, и как бы вскользь заметил, что не удалось обуздать инфляцию и что рост инвестиций составил всего 1,8 %.

Собственно говоря, в отличие от смазливых, холеных и бессовестных болтунов и болтушек с РТР и ОРТ, г-н Касьянов хорошо понимает, что эти два последних «но» сводят или почти сводят на нет названные им достиженья.

Во-первых, если бюджет выполняется, но в стране высокая инфляция, значит в некоторой (причем в немалой) части бюджет исполняется за счет эмиссии (т. е. в простонародье — за счет печатанья бумажных денег).

Во-вторых. Методика расчета ВНП и ВВП по системе национальных счетов, принятых на Западе и теперь в России, предполагает включение в валовой национальный продукт выплат и пособий населению. Следовательно, если в 1-м полугодии 2002 года Центральный банк напечатал больше бумажных денег и из них выплатил больше пособий и заработных плат, то все это составило немалую часть роста ВВП.

В-третьих, если рост инвестиций был даже по словам г-на Касьянова ничтожным, то весь рост ВВП в основном достигался за счет торговли природными ресурсами России и за счет инфляции.

Конечно, все сказанное отчасти основано на предположениях, так как пока данные анализировавшиеся командой Касьянова, еще не обнародованы ко всеобщему сведению.

Зато ко всеобщему сведению обнародованы те пропорции, в которых российский бюджет 2002 года поделил сверхприбыли от продажи нефтегазовых продуктов. Большая часть связанных с этой сверхприбылью доходов бюджета ушла на зарплаты военным, а на производственные инвестиции почти ничего не выделялось.

Конечно, армия — нужная организация, но она ровно ничего не производит, и если сегодня вложить деньги в ее зарплаты, то завтра, когда эти деньги кончатся, зарплаты не из чего будет платить.

И даже если вкладывать деньги в армию, а не в производство, то в первую очередь их следовало бы вложить в освоение новой военной техники и в эксплуатацию старой. Ведь Россия — это страна, где летчикам не хватает топлива, чтобы налетать полагающиеся для сохранения квалификации количество часов.

А если вернуться к производству, то и здесь инвестиции распределятся крайне нерационально. Если Россия торгует нефтью и газом, значит деньги надо вкладывать в разработку новых месторождений и в техническое усовершенствование старых. В противном случае, страна останется у разбитого корыта, когда будут исчерпаны запасы нефти и газа в Сургуте и Тюмени.

По мере того, как истощаются старые месторождения нефти, растет ее себестоимость. Если в нее включать, как делает исследование «Golden Sacho», не только расходы на добычу и транспортировку, но и расходы на освоение новых месторождений, то себестоимость нефти составит 16 долларов за баррель. Следовательно, цена в 18–20 и даже в 22 доллара не обеспечивает такой уж гигантской прибыли и безоблачного существования ни нефтяным капиталистам, ни тем более остальным россиянам, зависящим от государственного бюджета. Тем более, что российская нефть марки Urals на 1–2–5 долларов дешевле стандартной марки Breant, поскольку уступает ей по качеству.

Разумеется, трагизм состояния России не стоит преувеличивать. Даже в нынешнем дистрофическом виде хозяйство страны, особенно нефтедобывающая отрасль, способно давать рост и зарабатывать средства для капиталовложений в производство. Но этими ресурсами и средствами надо еще уметь распорядиться, а этого делать некому.

Верхушка российских капиталистов во главе с Путиным и Касьяновым достаточно умна и образована, чтобы предложить нужные рецепты. Есть у них также энергия и воля. Но их инициативы тонут в болоте алчной и тупой буржуазии рубящей сук, на котором она сидит, и неповоротливой, оборзевшей и продажной бюрократии.

Естественно, никакое разумное распределение инвестиций в этой гнилой среде просто невозможно: деньги будут разворованы, а не вложены в производство.

Мало того, огромная стая российских бюрократов постоянно засовывает по локоть руки везде, где надо и не надо, чтобы покомандовать, поуправлять и поконтролировать. Бесконечное бумаготворчество, отчетность и начальственный окрик на каждом шагу мешают россиянам и лучше жить, и лучше работать.

Таков итог 10-летнего правления тех, кто без конца хает социализм за утеснения свободы вообще, экономической в особенности.

Россия вплотную подходит к рубежу, когда буржуазия уже неспособна вести страну вперед. Чтобы выполнить эту задачу, важнейшие инвестиции необходимо распределять из единого центра, основные средства производства необходимо передать в собственность государства. А само государство во власть трудящихся масс.

Нет, эти мероприятия не создадут в России молочных рек с кисельными берегами, но только они и развяжут руки тем, кто хочет работать, и свяжут руки тем, кто хочет воровать.

Н. Спешнев